– Он сказал вам что-нибудь о том, что пуля находится вголове?

– Он считал, что пуля прошла насквозь и осталась где-то вгараже.

– Продолжайте.

– Обвиняемый попросил меня взять все в свои руки. Я ответил,что, в общем-то, уже больше ничего придумать нельзя. Я чувствовал, что лучшевсего отправиться назад на шоссе, найти труп и сообщить в полицию, заявив, чтоон действовал в целях самообороны, опасаясь за свою жизнь, что тот мужчинапервым напал на него.

– И что было сделано?

– Я велел обвиняемому оставаться в доме и сказал, чтоотправляюсь на поиски трупа. Балфур точно описал, где он его оставил.

– И что произошло?

– Я понял, что опоздал. Когда я появился на месте, там ужестояла патрульная машина. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах я нехочу брать на себя ответственность и сообщать в полицию. Я подумал, что лучшеподождать и тщательно все продумать.

– Обсудить ситуацию с вашими начальниками?

– Ну, я хотел, чтобы у меня было время все обдумать.

– Вы понимаете, что вам следовало сообщить в полицию?

– Да, сэр.

– Но вы этого не сделали?

– Нет, сэр.

– Почему?

– Мне платят за то, чтобы я следил, чтобы все сложныевопросы решались максимально безболезненно, мне не хотелось создавать вокругдела ненужный ажиотаж и вообще привлекать к нему внимание. Я планировалвстретиться с одним своим приятелем-полицейским и выяснить, нельзя ли уладитьдело таким образом, чтобы избежать лишней рекламы. Я точно знал, что, еслиподойду к тем полицейским, что стояли рядом с трупом, дело получит огласку,обвиняемого сразу же возьмут под стражу и отправят в тюрьму, и… ну, в общем, японимал, что это не лучший способ для уполномоченного по улаживанию конфликтов.

– Что вы сделали в конце концов?

– Я вернулся в дом Балфуров, помог Теду Балфуру раздеться инатянуть пижаму. Он снова захотел выпить, и я не стал его останавливать.Фактически я решил, что ему лучше принять еще, чтобы он, может быть, забыл опроисшедшем.

– А затем?

– Я забрал у него бумаги, которые он вынул из кармановубитого, и отправился к себе домой.

– А дальше?

– На следующее утро я проснулся довольно поздно. Когда янаконец встал, то выяснил, что полиция уже допрашивала обвиняемого, откуда-тоони узнали, что именно его машина замешана в деле. Его собирались судить занепредумышленное убийство – наезд на пешехода.

– И что вы сделали?

– Ничего.

Фаррис, словно режиссер телевизионной программы, которыйзакончил ее с точностью до одной секунды, взглянул на часы и обратился к судьеКадвеллу:

– Ваша честь, подошло время дневного перерыва. В настоящиймомент я думаю, что закончил допрос выставленного обвинением свидетеля, носчитаю, что лучше объявить перерыв именно сейчас, потому что мне хотелось быпроанализировать ответы мистера Болеса и поразмыслить, не упустил ли ячего-нибудь, и, возможно, задать ему потом еще несколько вопросов.

– Минутку, – сказал судья Кадвелл. – У суда имеется одинвопрос к свидетелю перед тем, как мы объявим перерыв. Мистер Болес, вы заявили,что забрали бумаги у обвиняемого, не так ли?

– Да, сэр.

– Что вы с ними сделали?

– Держал у себя какое-то время.

– Где они находятся в настоящий момент?

– Насколько мне известно, у мистера Перри Мейсона.

– Что? – воскликнул судья Кадвелл, привстав со своего места.

– Да, ваша честь.

– Вы передали их Перри Мейсону?

– Да, сэр.

– Мистер Мейсон связывался с окружной прокуратурой насчетэтих бумаг? – обратился судья Кадвелл к Роджеру Фаррису.

– Нет, ваша честь.

– Когда вы передали эти бумаги мистеру Мейсону? – сноваповернулся судья Кадвелл к Болесу.

– Точную дату я назвать не могу, но после того, как онвключился в дело, то есть взял на себя защиту Теда Балфура. Во время первойчасти дела обвиняемого представлял Мортимер Дин Хоуланд.

– Мистеру Хоуланду вы ничего не рассказали об этих бумагах?

– Нет, сэр.

– Вы кому-нибудь еще говорили об этих бумагах, кроме мистераМейсона?

– Нет, сэр.

– И вы передали их мистеру Мейсону?

– Да, сэр.

– Мистер Мейсон! – повернулся судья Кадвелл к адвокатузащиты.

– Да, ваша честь?

– Суд… – Судья Кадвелл внезапно замолчал. – Объявляетсяобеденный перерыв. Сразу же после того, как присяжные покинут свои места, япрошу представителей обеих сторон подойти ко мне. Суд обращает вниманиеприсяжных на то, что они не должны формировать или выражать никаких мнений оделе, пока им наконец не будет предоставлена возможность принять решение.Присяжные не имеют права обсуждать дело между собой и позволять кому бы то нибыло обсуждать его в своем присутствии. Объявляется перерыв до двух часов. МистерМейсон и мистер Фаррис, пожалуйста, пройдите вперед.

Мейсон и Фаррис подошли к месту, где сидел судья Кадвелл.Заместитель окружного прокурора старался сохранять серьезное и озабоченноевыражение лица, как и подобает тому, кто вынужден присутствовать при взбучке,даваемой коллеге. Судья Кадвелл подождал, пока присяжные не покинут зал суда.Затем он обратился к адвокату:

– Мистер Мейсон, это правда?

– Сомневаюсь, ваша честь.

– Что?! – воскликнул судья.

– Сомневаюсь.

– Я имею в виду бумаги.

– Кое-какие бумаги были мне переданы, да.

– Мистером Болесом?

– Да, ваша честь.

– А он сказал вам, что взял их у обвиняемого или что онибыли переданы ему обвиняемым?

– Нет, сэр.

– Что они из себя представляют?

– Они у меня с собой, ваша честь.

Мейсон достал запечатанный конверт и протянул судьеКадвеллу.

Судья разорвал конверт и стал просматривать содержимое.

– Мистер Мейсон, это очень серьезный вопрос.

– Да, ваша честь.

– Это важные улики в рассматриваемом деле. Бумаги в этомконверте представляют собой доказательства.